Здесь можно прочитать неопубликованное ранее, вызывающее интерес (малые формы) или комментарии и заметки о привлекающих внимание вещах.
Если Ваше видение интересно, необычно и созвучно, приглашаем к сотрудничеству… 
Переводы с английского
Предлагаем Вашему вниманию переводы поэзии и прозы Э. А. Робинсона, Алана Алексадра Милна, сделанные Марьей Ивановой (это псевдоним) из Санкт-Петербурга. На наш взгляд, в поэтических переводах сохранен авторский дух. Что касается прозы — взгляд автора на угасание интереса к ведению личных дневников актуален и сегодня. Автор переводов пишет и собственные стихи, вы можете ознакомиться с ними заглянув сюда: http://stihi.ru/avtor/agafon
Баллада о корабле
Э.А.Робинсон
В тусклом свеченьи воды бессонной,
Как чайка, белый лёг галеон.
Дерзкой толпой в ночи увлёчённый,
Путём разгульным отправился он.
Был парус ветром хмельным напоён,
И лёгкой пены сияли горсти,
Где дальний залив луной серебрён,
И прибой за собой носит смелых кости.
Знать не знали принц — наследник законный,
Принцесса и триста важных персон,
Буйно пируя над бездной тёмной,
Что каждый в жертву уже принесён;
Что холодный за ними следил шпион -
Сам дьявол морской, полон к жизни злости,
За призраком белый манил галеон,
Где прибой за собой носит смелых кости.
И по воле твари, риф просолёный,
В дурмане пьяном вдруг вознесён,
Вспорол эту чайку, как нож калёный,
И тащит вглубь к мертвецам на кон.
Вопли — мольба и божба в унисон -
Стихло всё; на морском погосте
Колышет погибших душ пантеон,
И прибой за собой носит смелых кости.
Посылка:
Сладок ли, принц, в море вечный сон?
Иль его тревожат былые гости -
Стон любви, и стали и смерти стон,
Где прибой за собой носит смелых кости?
******
Ballade of a Ship
E.A.Robinson
Down by the flash of the restless water
The dim White Ship like a white bird lay;
Laughing at life and the world they sought her,
And out she swung to the silvering bay.
Then off they flew on their roystering way,
And the keen moon fired the light foam flying
Up from the flood where the faint stars play,
And the bones of the brave in the wave are lying.
‘T was a king’s fair son with a king’s fair daughter,
And full three hundred beside, they say, —
Revelling on for the lone, cold slaughter
So soon to seize them and hide them for aye;
But they danced and they drank and their souls grew gay,
Nor ever they knew of a ghoul’s eye spying
Their splendor a flickering phantom to stray
Where the bones of the brave in the wave are lying.
Through the mist of a drunken dream they brought her
(This wild white bird) for the sea-fiend’s prey:
The pitiless reef in his hard clutch caught her,
And hurled her down where the dead men stay.
A torturing silence of wan dismay —
Shrieks and curses of mad souls dying —
Then down they sank to slumber and sway
Where the bones of the brave in the wave are lying.
ENVOY
Prince, do you sleep to the sound alway
Of the mournful surge and the sea-birds’ crying? —
Or does love still shudder and steel still slay,
Where the bones of the brave in the wave are lying?
******
Переводы стихов Алана Алексадра Милна:
Зеркало
В лесах, где полдень в летний зной
Истёк истомой золотой,
Где солнце льёт спокойный свет,
А над водой плетут сонет,
Склонясь друг к другу, дерева,
В зеркальном озере, как сон,
Плыл лебедь белый, сотворён
Другим, что грудь к груди застыл,
И каждый отраженьем был…
И ветер растерял слова.
******
The Mirror
Between the woods the afternoon
Is fallen in a golden swoon,
The sun looks down from quiet skies
To where a quiet water lies,
And silent trees stoop down to trees.
And there I saw a white swan make
Another white swan in the lake;
And, breast to breast, both motionless,
The waited for the wind’s caress…
And all the water was at ease.
******
Неправильный дом
Я в дом один вошёл — здоровая громада,
И лестница и зал огромные притом,
Но сада вовсе нет,
Нет никакого
Сада,
Неправильный какой-то это дом.
Вошёл я в дом другой, нисколечко не хуже,
Но там, в густом саду с высокою стеной,
Боярышник не цвёл,
В саду он был
Не нужен,
И этот дом какой-то не такой.
Потом ещё в один; и там, в саду у дома,
С боярышника цвет неспешно опадал.
Но где же чёрный дрозд,
Старинный мой
Знакомый?
Какой же дом без чёрного дрозда?
Я в дом один вошёл, и он был самым лучшим,
И громко чёрный дрозд в боярышнике пел,
Но славного дрозда
Никто там
И не слушал,
И не любил, и слушать не хотел.
The Wrong House (A.A.Milne)
I went into a house, and it wasn’t a house,
It has big steps and a great big hall,
But it hasn’t got a garden,
A garden,
A garden
It isn’t like a house at all.
I went into a house, and it wasn’t a house,
It has a big garden and a great high wall;
But it hasn’t got a may-tree,
A may-tree,
A may-tree,
It isn’t like a house at all.
I went into a house, and it wasn’t a house,
Slow white petals from the may-tree fall;
But it hasn’t got a blackbird,
A blackbird,
A blackbird,
It isn’t like a house at all.
I went into a house, and I thought it was a house,
I could hear from the may-tree the blackbird call…
But nobody listened to it,
Nobody
Liked it,
Nobody wanted it at all.
Традиция ведения дневников А. А. Милн, перевод с англ. Марьи Ивановой
Одна газета посетовала на угасание традиции ведения дневников, что, естественно, привело к получению писем от некоторых корреспондентов, сообщающих, что они пишут дневники всю жизнь. Нет сомнений, все их дневники содержат теперь такое вступление: «Написал в Дейли —-, чтобы опровергнуть утверждение об угасании традиции ведения дневников». Вот из таких мелочей дневники и состоят.
Полагаю, причина того, что в наши дни дневники ведут так редко, одна – ни с кем ничего не происходит вообще. Дневник стоило бы вести, если бы там можно было записать что-то вроде:
Понедельник. – «Ещё один волнующий день. Застрелил парочку хулиганов по дороге на работу и вынужден был оставить свою карточку полиции. Прибыв на работу, обнаружил, что здание объято пламенем, но успел как раз вовремя, чтобы спасти конфиденциальный договор между Англией и Швейцарией. Стань он достоянием общественности, война была бы неминуемой. Вышел на ланч и увидел, как по Стрэнду бежит слон. В тот момент не придал этому особого значения, но вечером упомянул об этом жене. Она согласилась, что это стоит занести в дневник».
Вторник. – «Письмо от адвоката, извещающее, что я получил в наследство 1 000 000 000 фунтов стерлингов согласно завещанию австралийского золотоискателя по имени Томкинс. Справившись в дневнике, обнаружил, что спас ему жизнь два года назад, отважно бросившись в пруд в Гайд-парке. Очень мило с его стороны. Хотя на работу пришёл поздно, поскольку по пути пришлось заглянуть в королевский дворец, где меня посвятили в рыцари, успел переделать уйму дел до момента, когда меня прервал сумасшедший с бритвой в руках и потребовал 100 фунтов. Застрелил его после отчаянной борьбы. В кондитерской за чаем встречался с герцогом —— . Упал в Темзу по дороге домой, но выплыл на берег без затруднений».
Увы! Мы не можем этого написать. Наши дневники в высшей степени прозаичны и невероятно скучны. В них излагают что-то вроде:
Понедельник. – «Утром почувствовал желание остаться в постели и отправить записку на работу, однако пришёл в себя после ванны и завтрака. Работал до 1.30, съел ланч. Потом работал до пяти, а по дороге домой подстригся. После ужина читал «Страсть мужчины» Теодоры Попгуд. Дрянь. В одиннадцать лёг спать».
Вторник. – «Получил письмо от Джейн. Утром хорошенько поработал, за ланчем встретился с Генри, который пригласил меня сыграть с ним в гольф в субботу. Сказал ему, что играю с Питером, но после этого буду рад сыграть гейм с ним. Однако выяснилось, что он в это время играет с Уильямом, поэтому мы не смогли ни до чего договориться. По дороге домой купил пару ботинок, но кажется, они мне будут малы. Хотя, продавец сказал, что разносятся».
Среда. – «Во время ланча играл в домино и выиграл пять пенсов».
Если сегодня именно этот тип дневника приходит в упадок, мир не много потеряет. Но кое для кого ежевечернее возвращение к проделанным делам является, по крайней мере, безобидным удовольствием, а с годами, возможно, для писателя дневника будет иметь значение то, что он подстригся именно в понедельник 27 апреля. Кроме того, если в будущем возникнут какие-либо вопросы по поводу даты заболевания Генри, мы выясним в таком дневнике, что как бы то ни было, а до вторника 28 апреля он был вполне жив. Это может иметь огромную важность, хотя, скорее всего не будет иметь никакой. Но существует и другой тип дневника, который никогда не имеет какого-либо значения. Извинений за третий выбранный фрагмент не приношу.
Понедельник. – «Поднялась в девять, спустилась вниз и увидела письмо от Мэри. Как плохо мы знаем своих близких друзей! Под личиной внешней привязанности может таиться неизвестное доныне ядовитое змеиное жало зависти. Мэри пишет, что ничем не может помочь на благотворительном базаре в моём киоске, поскольку ей придётся присматривать за своим собственным. Механически ела завтрак, а мысли витали далеко от него. Ну и что, после всего этого, являет собою жизнь? Глубоко медитировала с внутренним космосом до самого ланча. После него прилегла на часок и привела мысли в равновесие. Утром я была зла на Мэри. Ах, как это всё мелко! Неужто я никогда не освобожусь от оков собственной натуры? Неужто моё лучшее, внутреннее я никогда не сможет возвыситься до величественных высот самоотверженности, которые ему доступны? Поднялась в четыре и написала Мэри, простив её. Это был замечательный день в моей духовной жизни».
Да; подозреваю, что изрядное число дневников регистрирует приключения ума и души за отсутствием волнующих приключений тела. Если в них нельзя написать: «На Бонд-Стрит на меня напал лев», то можно, по меньшей мере, сказать: «В соборе Св. Павла на меня напали сомнения». Большинство людей за неимением льва предпочитают не говорить ничего, или ничего более важного, чем «Набросился парикмахер с жёсткой щёткой»; но есть и другие, которые как-то должны соединить перо с бумагой, и которые полагают, что могут сказать что-либо необыкновенное только в связи со своими чувствами.
Но в груди всех писателей дневников, несомненно, живёт надежда, что однажды их дневники откроются миру. Может, их обнаружит будущее поколение, изумлённое простыми делами двадцатого столетия; или их публикации может потребовать следующее поколение, жаждущее постичь внутреннюю жизнь только что ушедшего великого человека. Лучше всего, если бы их сделали доступными для общественности сами писатели в своих автобиографиях.
Да, писатель дневника всегда должен держать на прицеле возможную автобиографию. «Помню», напишет он в этой великой книге, причём, напрочь всё позабыв, «Отчётливо помню» – тут он обратится к дневнику – «что мы встретились с Икс за ланчем как-то в воскресенье, и я ему сказал…»
Что он сказал, особого значения не имеет, зато вам будет ясно, что у выдающегося автора в его преклонные годы сохранилась поразительная память.
Title: The Diary Habit, Author: A. A. Milne [More Titles by Milne]
A newspaper has been lamenting the decay of the diary-keeping habit, with the natural result that several correspondents have written to say that they have kept diaries all their lives. No doubt all these diaries now contain the entry, «Wrote to the Daily —- to deny the assertion that the diary-keeping habit is on the wane.» Of such little things are diaries made.
I suppose this is the reason why diaries are so rarely kept nowadays—that nothing ever happens to anybody. A diary would be worth writing up if it could be written like this:—
MONDAY.—»Another exciting day. Shot a couple of hooligans on my way to business and was forced to give my card to the police. On arriving at the office was surprised to find the building on fire, but was just in time to rescue the confidential treaty between England and Switzerland. Had this been discovered by the public, war would infallibly have resulted. Went out to lunch and saw a runaway elephant in the Strand. Thought little of it at the time, but mentioned it to my wife in the evening. She agreed that it was worth recording.»
TUESDAY.—»Letter from solicitor informing me that I have come into 1,000,000 through the will of an Australian gold-digger named Tomkins. On referring to my diary I find that I saved his life two years ago by plunging into the Serpentine. This is very gratifying. Was late at the office as I had to look in at the Palace on the way, in order to get knighted, but managed to get a good deal of work done before I was interrupted by a madman with a razor, who demanded 100. Shot him after a desperate struggle. Tea at an ABC, where I met the Duke of —. Fell into the Thames on my way home, but swam ashore without difficulty.»
Alas! we cannot do this. Our diaries are very prosaic, very dull indeed. They read like this:—
Monday.—»Felt inclined to stay in bed this morning and send an excuse to the office, but was all right after a bath and breakfast. Worked till 1.30 and had lunch. Afterwards worked till five, and had my hair cut on the way home. After dinner read A Man’s Passion, by Theodora Popgood. Rotten. Went to bed at eleven.»
Tuesday.—»Had a letter from Jane. Did some good work in the morning, and at lunch met Henry, who asked me to play golf with him on Saturday. Told him I was playing with Peter, but said I would like a game with him on the Saturday after. However, it turned out he was playing with William then, so we couldn’t fix anything up. Bought a pair of shoes on my way home, but think they will be too tight. The man says, though, that they will stretch.»
Wednesday.—»Played dominoes at lunch and won fivepence.»
If this sort of diary is now falling into decay, the world is not losing much. But at least it is a harmless pleasure to some to enter up their day’s doings each evening, and in years to come it may just possibly be of interest to the diarist to know that it was on Monday, 27th April, that he had his hair cut. Again, if in the future any question arose as to the exact date of Henry’s decease, we should find in this diary proof that anyhow he was alive as late as Tuesday, 28th April. That might, though it probably won’t, be of great importance. But there is another sort of diary which can never be of any importance at all. I make no apology for giving a third selection of extracts.
Monday.—»Rose at nine and came down to find a letter from Mary. How little we know our true friends! Beneath the mask of outward affection there may lurk unknown to us the serpent’s tooth of jealousy. Mary writes that she can make nothing for my stall at the bazaar as she has her own stall to provide for. Ate my breakfast mechanically, my thoughts being far away. What, after all, is life? Meditated deeply on the inner cosmos till lunch- time. Afterwards I lay down for an hour and composed my mind. I was angry this morning with Mary. Ah, how petty! Shall I never be free from the bonds of my own nature? Is the better self within me never to rise to the sublime heights of selflessness of which it is capable? Rose at four and wrote to Mary, forgiving her. This has been a wonderful day for the spirit.»
Yes; I suspect that a good many diaries record adventures of the mind and soul for lack of stirring adventures to the body. If they cannot say, «Attacked by a lion in Bond Street to-day,» they can at least say, «Attacked by doubt in St. Paul’s Cathedral.» Most people will prefer, in the absence of the lion, to say nothing, or nothing more important than «Attacked by the hairdresser with a hard brush»; but there are others who must get pen to paper somehow, and who find that only in regard to their emotions have they anything unique to say.
But, of course, there is ever within the breasts of all diarists the hope that their diaries may some day be revealed to the world. They may be discovered by some future generation, amazed at the simple doings of the twentieth century, or their publication may be demanded by the next generation, eager to know the inner life of the great man just dead. Best of all, they may be made public by the writers themselves in their autobiographies.
Yes; the diarist must always have his eye on a possible autobiography. «I remember,» he will write in that great work, having forgotten all about it, «I distinctly remember»—and here he will refer to his diary—»meeting X. at lunch one Sunday and saying to him …»
What he said will not be of much importance, but it will show you what a wonderful memory the distinguished author retains in his old age.
[The end]
Комментариев: 4
-
Super Site
-
Excellent! All would be well written:)
-
Благодарю за сайт
-
hi!!!
